В ноябре в России заметно выросло число обращений о введении самозапрета на оформление кредитов и займов: таких заявлений стало примерно на 16,8% больше по сравнению с октябрем и их количество составило около 1,58 млн, сообщили в пресс-службе Национального бюро кредитных историй (НБКИ). По данным, озвученным «Известиям» в Банке России, за 10 месяцев 2025 года жалоб на кибермошенничество стало более чем на 24% меньше в сравнении с аналогичным периодом прошлого года. «Известия» разъясняли, каким образом самозапрет отражается на статистике мошенничеств с кредитами и какие дополнительные инструменты защиты от киберпреступности нужны.

Результаты ограничений

В пресс-службе Центробанка сообщили «Известиям», что за первые десять месяцев 2025 года обращения, связанные с кибермошенничеством, сократились более чем на 24% относительно того же периода годом ранее. В эту группу включены жалобы на спорные моменты при заключении договоров и случаи несанкционированных списаний средств, совершенных посторонними лицами. Хотя на снижение повлияли разные меры, внедрение механизма самозапрета на выдачу кредитов и займов заметно отразилось на общей динамике.

Регулятор ежеквартально анализирует крупнейшие банки, в том числе изучая объемы мошеннических действий в кредитной сфере. В планах на I квартал 2026 года — исследование данных за финальный отрезок 2025 года. При подготовке обзора будут учтены новые инструменты, направленные на противодействие цифровому мошенничеству.

«Миллионы людей устанавливают самозапрет и для защиты от мошенников, и для защиты от спонтанных покупок и эмоционального потребления. Это очень хороший пример, подтверждающий рост финансовой грамотности и финансовой культуры в целом», — отметили в регуляторе.

Генеральный директор Ассоциации развития финансовой грамотности Эльман Мехтиев в интервью «Известиям» отметил, что сейчас сложно считать самозапрет прямой причиной уменьшения числа мошенничеств. Тем не менее после 1 марта наблюдалось заметное сокращение жалоб на подобные схемы, что может свидетельствовать о положительном эффекте от внедрения этого механизма.

По его словам, защита от киберпреступников во многом по-прежнему строится на критическом подходе самих пользователей к своим цифровым действиям. Часто именно человек становится «слабым звеном», и поэтому, несмотря на сокращение числа успешных операций, совершенных без согласия владельца средств, общий объем таких случаев продолжает расти.

Рост количества оформленных самозапретов, по мнению Эльмана Мехтиева, может свидетельствовать о повышении информированности граждан о доступных инструментах, которые помогают снизить последствия утечки или кражи персональных данных. В то же время единичное оформление запрета лишь отчасти отражает реальный уровень финансовой грамотности и не заменяет системного управления личными финансами.

Необходимые инструменты

Руководитель проекта «Народного фронта» «За права заемщиков», координатор платформы «Мошеловка» Евгения Лазарева заявила «Известиям», что достоверно измерить влияние самозапрета на масштабы мошенничества невозможно. Мошеннические схемы постоянно эволюционируют: злоумышленники подстраивают методы под любые появляющиеся барьеры. Вместе с тем самозапрет действительно устраняет риск оформления чужих долгов: отметка о запрете сигнализирует кредитору, что заем выдавать нельзя, и соответствующий запрос автоматически отклоняется, исключая возможность действий третьих лиц.

— Но некорректно утверждать, что самозапрет является универсальным решением. В конце ноября вице-премьер РФ Дмитрий Григоренко сообщал, что с марта этим механизмом воспользовалось около 17 млн человек. Однако число граждан, не установивших такое ограничение, по-прежнему значительно выше, и именно они остаются в зоне интересов злоумышленников как потенциальные жертвы, — отметила эксперт.

По ее мнению, уже существует широкий набор мер защиты от киберпреступлений: помимо самозапрета применяют «период охлаждения», механизм «второй руки», а также сервисы, блокирующие переходы на фишинговые сайты и препятствующие установке вредоносных программ. Эффективность этих решений во многом зависит от того, пользуются ли ими сами граждане: многие вспоминают о таких инструментах только после возникновения проблемы.

Евгения Лазарева также считает, что рост числа самозапретов способствует сокращению импульсивной закредитованности. Люди отмечают, что ограничение помогает планировать расходы более осознанно и избегать необдуманных покупок, что указывает на укрепление ответственного финансового поведения и формирование привычки оценивать риски перед оформлением займа.

Ранее, по словам МВА-профессора бизнес-практики по цифровым финансам РАНХиГС Алексея Войлукова, до трети похищенных средств приходилось на займы, оформленные на жертв. Вероятно, после появления механизма самозапрета часть подобных схем стала сложнее в реализации, однако точных данных по этому поводу пока нет. Параллельно продолжает действовать и «период охлаждения» при выдаче кредитов.

— Эффективная борьба с кибермошенничеством требует координации всех ведомств, — подчеркнул эксперт. — Необходимо ускорять процедуры блокировки украденных средств и упрощать перевод инцидентов в процессуальное производство. Важнейшая мера — реальное применение ужесточенного наказания для дропперов, предоставляющих свои счета преступникам, поскольку сокращение числа пособников усложняет вывод похищенных денег и снижает результативность схем.

С точки зрения долговой нагрузки на рынок самозапрет, по убеждению Алексея Войлукова, практически не оказывает влияния. Человек при необходимости может снять ограничение и оформить заем уже через два дня, поэтому этот инструмент не препятствует получению кредита. Снижение уровня необеспеченного кредитования в большей степени обусловлено политикой Центробанка и действующими лимитами. В то же время рост числа самозапретов важен для повышения финансовой грамотности: чем больше людей знают о такой защите и понимают её принципы, тем активнее ее используют, а расширение доступа через МФЦ увеличило число тех, кто может воспользоваться этой мерой.

Доцент Финансового университета при Правительстве РФ Петр Щербаченко сообщил «Известиям», что самозапрет облегчает защиту граждан, но не устраняет угрозу полностью. Он рекомендовал сочетать этот инструмент с другими мерами: запретами на операции с недвижимостью, самозапретом на оформление новых сим-карт, регулярным обновлением паролей, многофакторной аутентификацией, контролем банковских операций и повышением финансовой грамотности, особенно среди уязвимых групп населения.

— Эффективность самозапрета во многом зависит от комплексного применения технических и образовательных мер, а также от совместных усилий государства, банков, киберкомпаний и телеком-операторов для снижения рисков мошенничества и защиты граждан, — заметил эксперт.

«Известия» направили запрос в НБКИ, однако на момент публикации ответ от организации не поступил.