Ни в одном театре мира нет таких возможностей и такого материала, как в Москве и Санкт-Петербурге, уверен Денис Родькин. Премьер Большого театра знает, что легкость в танце достигается только тяжелым трудом. Скоро артист выйдет на главную сцену страны исполнять партию принца в спектакле «Щелкунчик». А 13 декабря в Кремлевском дворце представит поклонникам гала-шоу «Денис Родькин. Новогодняя магия звезд балета». О предстоящем выступлении, о супруге — приме Большого театра Элеоноре Севенард и сером коте в подарок артист рассказал в интервью «Известиям».

«На сцене должны быть мужчина и женщина, а не мальчик и женщина»

— Декабрьские вечера в Государственном Кремлевском дворце становятся традиционными. В этом году концерт проходит в рамках фестиваля «Нам нужен Дягилев». Вы готовите подарок зрителям. А для артистов новогодние выступления — праздник?

— Цель декабрьских вечеров всегда одна — подарить ощущение праздника зрителям перед Новым годом. А для артистов балета это в первую очередь тяжелая физическая работа на сцене, хотя при этом мы и должны создавать иллюзию, что нам легко танцевать. Но у нас есть кухня, о которой зритель не знает. Чтобы добиться этой легкости, нужно очень много заниматься в зале и проходить через боль.

Фото: Государственный Кремлевский Дворец «Денис Родькин. Новогодняя магия звезд балета»

Как-то я приехал к папе на дачу. Он у меня человек не балетный. Просыпаюсь в 11 утра, и он мне говорит: «Ну, давай теперь поработай, а то весь год танцуешь». Папа, конечно, пошутил. Но, знаете, я был счастлив, что у него сложилось впечатление, будто его сын на сцене не мучается, а танцует. Несмотря на то что у меня такие сложные партии, как Принц Зигфрид, Спартак. Значит, всё получается.

— Артисты балета ходят в качалку?

— Да, сейчас тенденция поддерживать свою форму не только на уроке классического танца и на репетициях, а также и в фитнес-клубах. Это правильное стремление, потому что появилось поколение… немного юношеское. Не хватает артистам балета массы мужской. Например, в балете «Раймонда» Рыцарь должен быть достаточно внушительным дяденькой. А когда выходит мальчик, который еле-еле поднимает меч, и еще борется с сарацином Абдерахманом, это выглядит смешно. Поэтому ребята качаются.

Я сам не фанат железа, но на сцене должны быть мужчина и женщина, а не мальчик и женщина. Я отжимаюсь для того, чтобы поддержать рельефность тела. Зритель должен видеть идеальных артистов балета.

— Вашей партнершей стала супруга, прима Большого театра Элеонора Севенард. Пока ваш дуэт не сложился, вы искали себе партнершу?

— Никогда этим не занимался. Всё само случалось. Дефицита партнерш у меня никогда не было. Видимо, я появлялся в нужный период их жизни, и они так же.

Фото: пресс-служба Большого театра/Елена Фетисова В заглавной партии в балете «Ромео и Джульетта». Джульетта — Элеонора Севенард

— Удобнее танцевать с родным человеком?

— Это немного другое. У меня вообще нет права на ошибку. Хочется, чтобы всегда всё проходило на высшем уровне, и от этого волнуешься еще больше. Когда выходишь на сцену, все жизненные отношения должны быть полностью отключены.

— Элеонора — родственница Матильды Кшесинской, легенды русского балета начала XX века. С тех времен балет трансформировался. Школа, заложенная основателями, ценится больше, чем современная хореография?

— Конечно, классический балет ценится больше. Ни в одном театре мира нет таких возможностей, такого материала, как в Москве и Санкт-Петербурге. То, чем мы по праву можем гордиться, — это классический балет. А современной хореографии мы можем поучиться и у танцовщиков за границей.

— Понятно, что «Лебединое озеро» всегда продастся, а вот на современные спектакли надо найти любителя. Возможно ли развитие балетного искусства, если классика всё равно интереснее?

— Вообще-то, в основе даже художественной гимнастики лежит классический танец. В Большом театре есть прекрасный балет «Мастер и Маргарита». Это абсолютно современное направление, и я никогда не видел ни одного свободного места на этом спектакле. В свое время Юрий Николаевич Григорович ставил спектакли, и это тоже для многих была современная хореография, а сейчас это классика.

Фото: пресс-служба Большого театра/Михаил Логвинов В партии Принца Зигфрида в балете «Лебединое озеро»

Современная хореография трудна на первом этапе познания. В ней движения, которые ты никогда не делал, они даже могут выглядеть смешно. Поэтому, чтобы танец был зрелищным, нужна еще и смысловая нагрузка.

«Если прежде были Америка, Европа, то сейчас поездки в Китай»

— Раньше Большой театр очень много выезжал за рубеж. Сейчас поездки ограничены. Куда планируете гастроли?

— Если прежде были Америка, Европа, то сейчас поездки в Китай, а недавно у Большого были гастроли в Турцию. Переориентировались географически. В целом дефицита гастролей я не ощущаю. Большой театр сейчас много бывает в Санкт-Петербурге. А раньше этого не было. Во всем надо искать плюсы. Лондон я видел сотню раз, а в Петербурге танцевал редко.

— С приходом Валерия Гергиева в Большой театр не только чаще стал ездить в Петербург, в репертуаре появилось много новых названий. А еще спектакли играют утром, днем и вечером. Вы стали больше работать?

— Это хорошо, что мы стали больше работать. Профессия артиста балета у мужчин заканчивается в 40 лет, девушки чуть дольше танцуют. Конечно, есть желание продлить свой век на сцене. Бывают периоды, когда хочется дать себе какой-то перерыв, но это обманчивое ощущение. Допустим, когда готовишь новую роль, при этом танцуешь текущий репертуар — становится трудно.

Фото: пресс-служба Большого театра/Наталья Воронова В партии Солора в балете «Баядерка»

— Часто чувствуете, что танцуете на пределе своих возможностей?

— Так было всегда. Мы не роботы, мы устаем. Но открывается второе дыхание. Это случается и у докторов, и у юристов — у разных специалистов бывает выгорание. С этим надо грамотно справляться.

— Статус премьера вас к чему-то обязывает?

— Конечно, когда в июле 2015 года я стал премьером, то понимал, что теперь у меня нет права на ошибки. Я должен оправдывать свой статус. Это не повод расслабиться. Почему-то мне всегда казалось, если человек становится премьером, то в жизни у него всё сложилось, всё сделано. На самом деле нет. Ответственность больше, а с возрастом еще и волнение усиливается. Конечно, твои очки растут.

«Зависть бывает везде, не только в балете»

— А еще растет поколение, которое наступает на пятки.

— Я об этом никогда не задумывался, потому что это процесс естественный. Наоборот, радуюсь, когда на сцене вижу артиста, который хорошо танцует. Мне это доставляет удовольствие. Вот недавно в спектакле «Мастер и Маргарита» у нас было три дебюта сразу.

— Ходят слухи, что у больших артистов бывают влиятельные покровители. Вам предлагали поддержку?

— Такого никогда не было. Мне всегда приходилось добиваться результата за счет кропотливого труда.

Фото: BellArt Production

— Говоря о мифах, один из самых популярных о том, что в балете завистники в пуанты конкурентов подбрасывают стекла, ленточки подрезают. Приходилось ли вам слышать о подобном?

— Никто этим не занимается. Чтобы подрезали ленточки или подсыпали стекла и ты этого не заметил и надел пуанты — ну нет. Это сложно не увидеть.

— Красивые легенды о коварстве в мире балета.

— Зависть бывает везде, не только в балете. В драматических театрах, думаю, тоже присутствует. У вас на работе тоже, наверное. Хотя в артистической среде, думаю, всё же в двойном размере. Но не нужно обращать на это внимание. Это неинтересно.

«Николай Цискаридзе — максималист, и не только в балете»

— Артисты балета любопытны? Вы ходите на спектакли в другие театры?

— Конечно. Недавно был на премьере «Кабалы святош» в МХТ.

— Где короля Людовика играет ваш учитель, Николай Цискаридзе?

— Да, да. Я попал на его дебют на драматической сцене. Николай Максимович Цискаридзе — максималист, и не только в балете. Это его природа — делать всё всегда качественно. Несмотря на то что он не драматический артист, он сделал роль по-своему. На это было очень интересно смотреть. Всё, чем Николай Цискаридзе занимается, должно быть на высшем уровне.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Лантюхов Николай Цискаридзе

— Николай Цискаридзе 19 лет был главным Щелкунчиком страны. Теперь вы в этом качестве. 31 декабря когда-нибудь танцевали?

— Один раз, в 2015 году. Это очень волнительно, потому что не хотелось сесть за новогодний стол с ощущением, что у тебя на сцене что-то не получилось. Для меня это был запоминающийся день. Тогда я еще в подарок получил своего кота Федю. Обычного, серого. Я просто очень хотел кота. И был счастлив такому подарку в Новый год. В этом году ему будет 10 лет.

— Как вы относитесь к тому, что покупка билетов на «Щелкунчик» становится квестом для театралов?

— Так всегда было, потому что все хотят новогоднего чуда, хотят попасть в сказку, насладиться этой красотой. Поэтому и бешеный интерес.

— Когда важные гости в зале, это сказывается на выступлении?

— Как для высокопоставленных гостей, так и для остальных зрителей мы танцуем одинаково. И цель у нас одна — выполнить качественно свою работу и порадовать публику.

Справка «Известий»

Денис Родькин родился 3 июля 1990 года в Москве. В 2009-м окончил Московское хореографическое училище при Московском государственном академическом театре танца «Гжель» и был принят в балетную труппу Большого театра. В 2015 — возведен в ранг премьера. Репетировал с Николаем Цискаридзе, Юрием Владимировым, Александром Ветровым. В 2013 году окончил педагогический факультет Московской государственной академии хореографии. В 2014 выступил на церемонии закрытия XX Олимпийских игр в Сочи. 2017 год — Приз Международной ассоциации деятелей хореографии Benois de la Danse. 2018-й — Премия президента РФ для молодых деятелей культуры.

Скрытая часть