Екатеринбургские СМИ рассказали о человеке, который попал в рабочий дом, где ему обещали помочь, но в итоге он потерял жилье и стал инвалидом. Историю сложно назвать однозначной: основатель рабочего дома утверждает, что никаких незаконных действий не предпринимал, а бывший постоялец якобы во всем сам виноват, так как злоупотреблял алкоголем. Однако правда в том, что в стране действительно очень много таких «организаций». Названия могут быть разными: рабочий, работный, трудовой дом или дом трудолюбия — и в них находятся сотни тысяч человек. Как наживаются на людях, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, и нужно ли какое-либо регулирование этой сферы, разбирались «Известия».

История Андрея из Екатеринбурга

Об истории 53-летнего жителя Екатеринбурга по имени Андрей рассказал портал E1.ru.

У мужчины — алкогольная зависимость, шесть тюремных сроков за воровство, кражи и разбой. Он оказался в рабочем доме три года назад: его подобрал рекрутер. Хотя своя комната у Андрея была, мужчина бродяжничал, а рекрутер предложил ему помочь преодолеть алкогольную зависимость и получить работу.

Рабочий дом — коттедж в частном секторе. В комнатах — койки в два яруса для таких же, как Андрей, мужчин, которым пообещали помощь. По словам пострадавшего, кормили здесь «лучше, чем в тюрьме», но запрещали алкоголь, а также отправляли работать на различных стройках. Мужчина утверждает, что за какие-либо провинности руководители их били, часто очень жестоко.

За восьмичасовую смену жильцы рабочего дома получали примерно 700 рублей. На одной из таких строек Андрей получил серьезную травму руки, за которую, как утверждает герой материала, компенсацию ему не выплатили.

Позже руководитель приюта предложил Андрею продать комнату, тем более что долг за коммуналку там достиг 300 тыс. рублей и ее якобы могли отобрать (комната была не приватизирована, в соцнайме). Андрей согласился и через приватизацию продал жилье. Утверждает, что ему якобы предложили за это всего 50 тыс., хотя в договоре была указана стоимость 2 млн рублей. Вскоре Андрей покинул рабочий дом и по своей воле отправился в другой такой же, но уже по совету знакомого. Там, утверждает Андрей, больше платят, относятся человечнее, спокойно отпускают в выходные, но не пускают обратно пьяных.

Руководитель НКО, основатель рабочего дома Михаил заявил журналистам, что Андрей — «профессиональный алкоголик» и «аферист», а деньги — все 2 млн рублей — пропил или потерял, пока был нетрезв. Михаил утверждает, что дал показания в полиции. Он считает свою деятельность помощью таким людям.

Сколько в стране рабочих домов

Координатор движения против рабства «Альтернатива» Арина Файрушина говорит, что по всей России насчитывается несколько тысяч рабочих домов. В пригородах Москвы их может быть около 1 тыс., а в других крупных городах — сотни.

Похожая оценка и у PR-менеджера благотворительной организации «Ночлежка» Даниила Александрова.

— Исходя из информации, которую мы получаем от людей, обращающихся за помощью в «Ночлежку», можно очень приблизительно обозначить нижнюю планку занятых в рабочих домах России: это несколько сотен тысяч человек. Средний рабдом собирает от 20 до 40 человек, соответственно, таких «организаций» может быть несколько тысяч, — сказал он «Известиям».

По словам Даниила Александрова, есть вероятность, что таких рабочих домов становится только больше.

— Если в 2020–2021 годах мы почти перестали видеть вербовщиков рабочих домов — или, как они сами себя называют, «волонтеров», — рядом со своими проектами, и к нам реже стали попадать их жертвы, то теперь мы чаще сталкиваемся с такими случаями. И объявлений на стенах и столбах, и вербовщиков у ворот и на стоянках, где мы кормим нуждающихся, тоже становится больше, — рассказал Даниил Александров.

Кто живет в рабочих домах

По словам Арины Файрушиной, в таких домах много бездомных, но это далеко не единственные жертвы вербовщиков. Там в принципе оказываются люди в уязвимом положении: приезжие из других регионов, которых обманули и обокрали в большом городе, люди без документов, мигранты и бродяжничающие люди с сильной алкогольной или иной зависимостью.

Даниил Александров называет два основных источника рабочей силы для трудовых домов. Первый — люди, которые переезжают в большой город в поисках работы и попадают в поле зрения «волонтеров». Второй источник — освободившиеся из колоний, которые не могут найти работу, поскольку у них нет регистрации и помощи от родственников.

Руководитель дома трудолюбия «Ной» Эмиль Сосинский утверждает, что в рабочих домах находятся 90% всех бездомных, которые раньше были на улицах. И 90% из них, по его словам, это люди с сильной алкогольной или наркотической зависимостью. У 70% есть судимость. Сосинский считает, что такие люди не могут жить самостоятельно без постоянного контроля и занятости и оправдывает существование рабочих домов тем, что их обитатели становятся намного менее опасными для себя и окружающих.

Директор центра «Дом друзей» Лана Журкина не согласна с такой позицией.

— Подопечные периодически уходят из трудовых домов. Им даются так называемые дни на пропой, когда человек какое-то время работает, потом на три-пять дней уходит и пропивает то, что заработал, — рассказала она «Известиям».

А Даниил Александров называет трудовые дома одной из причин бездомности: часто те, кто вышел из рабдома, оказывается на улице. При этом само нахождение в этом учреждении он не считает путем к реабилитации.

Какие бывают рабочие дома

Эмиль Сосинский рассказывает, что сейчас есть несколько видов рабочих домов. Свой дом трудолюбия он не относит напрямую к рабочим, хотя его и считают одним из самых известных в стране.

«Ной» был основан в 2011 году, а Эмиль Сосинский — бывший волонтер запрещенной Минюстом организации «Преображение России»*, который вышел из нее из-за несогласия с руководством. Главным делом своего дома трудолюбия Сосинский называет ресоциализацию людей: постояльцы не только работают за деньги, но также ходят на духовные собрания, им запрещено пить и т.д.

Глава «Ноя» признает, что один из бывших руководителей проекта ушел спустя год работы, чтобы основать первый рабочий дом в современном понимании — «Спарту». Главным там был, по словам Эмиля Сосинского, заработок на таких людях: им давали работу, но не ограничивали так сильно.

После этого стало появляться очень много «домов трудолюбия» самых разных форм.

— Конкуренция довела до того, что появились «пьяные рабочие дома». Там уже официально можно пить, лишь бы человек выходил на работу. Появились «рабские рабочие дома», куда попадали люди, которых в обычные рабочие дома уже не берут, — но и оттуда потом не отпускают просто так и почти ничего не платят, — рассказал Эмиль Сосинский.

По его словам, это «бизнес со звериным оскалом».

— Если руководителю нужно купить в этом месяце себе новую машину, он найдет способы, как недоплатить своим рабочим, — подчеркивает организатор.

Сколько зарабатывают на рабочих домах

Даниил Александров называет рабочий дом аутсорсом рабочей силы: «хозяин» сдает своих жильцов в аренду другим бизнесам. Это прибыльно за счет нелегального трудоустройства, сокрытия доходов и эксплуатации людей: только на налогах экономится почти 50% от сумм, которые получают хозяева от заказчиков. Содержание работника с учетом денежных выплат, питания и койко-места он оценивает в 1–2 тыс. рублей в сутки, а вот за 12-часовой рабочий день своего жильца владелец может получать от 3 тыс. до 10 тыс. рублей.

Арина Файрушина указывает, что расходы на помещение для владельца рабдома составляют от 30 до 200 тыс. рублей в месяц. Доходы от этого бизнеса она оценивает в миллионы рублей чистой прибыли.

По словам Эмиля Сосинского, каждый бездомный приносит своему «хозяину» около 40 тыс. рублей в месяц. Если таких постояльцев будет 20 человек, в месяц он сможет получать 800 тыс. рублей.

Может ли рабочий дом быть законным

Вести бизнес рабочего дома законно невозможно, подчеркивает Даниил Александров.

— Это по определению противозаконная деятельность, поскольку она сопряжена с нарушением трудовых прав и неуплатой налогов. Законная альтернатива такой деятельности — работа с проживанием, в том числе вахтенная, но с официальным оформлением сотрудника в соответствии с Трудовым кодексом, — сказал он «Известиям».

Эмиль Сосинский говорит, что легальных рабочих домов не существует как минимум потому, что невозможно выполнить официальные требования надзорных органов. Поэтому аренда помещений оформляется на физических лиц: это позволяет избегать проверок и огромных штрафов. Впрочем, по его словам, в таком же нелегальном поле чаще всего работают и различные приюты благотворительных организаций.

Арина Файрушина отмечает, что трудовые дома некоторых благотворительных организаций всё-таки можно считать легальными. Но и оформление как НКО не становится гарантией честной деятельности.

— «Реабилитационные центры» и «дома трудолюбия», под которые иногда маскируются рабдома, пытаясь делать вид, что их задача — помогать людям, тоже нарушают трудовое законодательство, поскольку работники считаются «подопечными», их можно эксплуатировать, никак не оформляя, не давая гарантий и возможности поправить здоровье в случае болезни, — говорит Даниил Александров.

Среди тех, кому потребовалась помощь «Ночлежки», были люди, которые с трудом выбрались из очень известного трудового дома, позиционирующего себя как благотворительную организацию. И на выходе они оказались в ситуации худшей, чем были до того, как туда попали.

Бороться с рабдомами очень сложно, как и с любым другим теневым бизнесом. Пострадавшие люди крайне редко обращаются в полицию или в другие госорганы, чтобы защитить свои права, уточняет эксперт.

Нужно ли регулирование рабочим домам

Арина Файрушина уверена, что нужно ввести отдельную категорию «рабочего дома» для регулирования.

— Даже если этого не делать, то хотя бы обязать их регистрироваться в рамках существующих в ГК РФ правовых категорий и конструкций, — сказала она «Известиям». — Должны быть обоснованы их взаимоотношения с подопечными — трудовым или гражданско-правовым договором.

Она подчеркивает, что пока никаких критериев регулирования нет. Это мешает в том числе и работе правоохранительных органов, которые просто не могут найти основание для действий, когда приходят в рабочие дома, где, как им заявляют, добровольно живут люди.

«Альтернатива» недавно предложила свой законопроект на эту тему. В нем предлагается и введение отдельной уголовной ответственности за принудительный труд, и регулирование «работных домов»: регистрация организаций, договор с каждым работником, прописанные условия проживания и оплаты. Там же предлагают предусмотреть закрытие центров с признаками эксплуатации и уголовное преследование их руководителей.

Эмиль Сосинский также уверен, что нужно регулировать рабочие дома, введя строгий контроль над ними: искоренить «рабские дома» и «пьяные дома», обязать владельцев оформлять людей и платить налоги. Он выступает против закрытия таких учреждений, потому что это может привести к всплеску уличной преступности.

Однако, говорит Эмиль Сосинский, пока законодательных инициатив, близких хотя бы к рассмотрению в Госдуме, не было.

Лана Журкина уверена, что трудовые дома невозможно регулировать законодательно — их нужно только закрывать, хотя такие «организации» могли бы стать хорошей базой для устройства лечебно-трудовых профилакториев.

— Люди с улицы должны иметь возможность куда-то уйти. Если у нас будет большое количество мест для ночлега, кратковременного проживания и трудовой интеграции с возможностью предоставления места в общежитии, тогда и трудовые дома станут менее привлекательными, — уверена она. — Нужна государственная поддержка НКО, которые занимаются реабилитацией и ресоциализацией.

Даниил Александров замечает, что государство уже обратило внимание на рабочие дома. Пока — с точки зрения трудовых прав и налогов.

— В октябре этого года проблему впервые обсудили на Межведомственной комиссии по теневой занятости, — рассказал он.

«Известия» направили запрос в Минтруд РФ и аппарат уполномоченного по правам человека в РФ.

* Запрещенная в России организация