В последние годы Китай занял лидирующие позиции в мировой индустрии электромобилей. В 2024 году на долю производства EV в КНР пришлись 70% от общего мирового объема. Это достижение стало результатом масштабной государственной поддержки — десятки миллиардов субсидий и включение транспортных средств на новых источниках энергии в перечень стратегически важных развивающихся отраслей. Но теперь эта политика меняется: в проекте пятилетнего плана развития (2026–2030 годы) электромобили впервые за более чем десять лет исключены из этого списка. Почему принято такое решение, какие трудности возникли у одной из самых стремительно растущих отраслей мира и какие направления будут приоритетными вместо EV — рассказывает материал «Известий».

Зеленый план

Пятилетние планы Китая служат важной подсказкой о том, как может развиваться вторая по экономике (по ППС — первая) страна мира. Это уже 15-й по счету документ. В первые десятилетия, в эпоху Мао Цзэдуна, такие планы выполняли ту же роль, что и в СССР того времени: детально указывали, что и в каких объемах нужно произвести и построить в условиях командной экономики, а также на чем опираться для достижения этих показателей (что удавалось не всегда). После начала реформ и перехода к рыночной модели планы стали выражать общие цели, для достижения которых создаются соответствующие финансовые и правовые механизмы. Льготы, субсидии и иные стимулы остаются ключевыми, а основная роль в реализации программ часто ложится на провинции — экономика Китая во многом децентрализована, в отличие от политической системы.

Развитие «зеленой» энергетики и электрического автомобилестроения стояло в перечне приоритетов Коммунистической партии Китая еще десятилетие назад. Пекин сделал ставку на опережение, чтобы захватить сегмент, который во многих странах только зарождался. Эта ставка принесла свои плоды. Но к 2025 году проявились серьезные проблемы.

Власти Китая охарактеризовали положение на рынке как инволюцию — то есть чрезмерную, избыточную и в конечном итоге разрушающую конкуренцию, поглощающую ресурсы без создания новой ценности. В автопроме это явление разрослось до катастрофических масштабов. Как крупнейший рынок EV в мире, Китай стал ареной для около 50 автопроизводителей, развернувших беспощадную ценовую войну. Фирмы, получающие различную господдержку, постоянно снижают цены, и в результате даже такие гиганты, как BYD, столкнулись с падением прибыли. BYD, крупнейший производитель «электричек» в мире, отчитался о снижении прибыли почти на треть в весенний период из-за ценового давления.

Риски распространились и на смежные сектора экономики. Возникли сложности с оплатой поставок: директива правительства об оплате поставщикам в течение 60 дней была большинством частных компаний проигнорирована. Затем появились проблемы у банковской системы: автозаводы и их поставщики, чтобы выжить, вынуждены брать рискованные кредиты, что может привести к серьезным убыткам для банков. Банки оказываются под давлением, поскольку кредитование технологий чистой энергии было поставлено в разряд обязательств.

Хроническая проблема

Кризис перепроизводства — хроническое явление китайской экономики, вытекающее из модели роста, опиравшейся на инвестиции, подпитываемые долгами. Несмотря на предупреждения властей и насыщение рынка, инвестиции в автомобильный сектор за первые семь месяцев года выросли на 21,7%, продолжив четыре года подряд отмечавшийся бурный рост. Средства направляются на строительство новых заводов, в то время как цены на автомобили продолжают снижаться — иногда без экономических оснований.

Пекин при этом не в состоянии быстро сократить общие производственные мощности отчасти из-за нежелания четырех крупнейших госавтоконцернов (FAW, Dongfeng Motor, Changan Automobile и GAC Group) уменьшать выпуск. Эти корпорации сильны в сегменте двигателей внутреннего сгорания, но слабее представлены в электромобилях. Закрытие предприятий и увольнения работников имеют серьезные политические риски. Как следствие, создаются «избыточные мощности», которые ложатся дополнительным бременем на частные компании.

Еще одна острая проблема — торговые конфликты. Избыток на внутреннем рынке стал толчком к росту экспорта, который выступил для производителей своего рода спасением. Теперь около пятой части продукции ориентируется на зарубежные рынки, тогда как до пандемии этот показатель был почти нулевым. Успех китайских автопроизводителей на внешних рынках нанес удар по автопрому других стран и стал фактором для введения пошлин со стороны Запада — еще при предыдущем президенте США Джо Байдене.

В результате рынок нужно «охладить». Исключение электромобилей из перечня стратегических отраслей служит сигналом, что государство больше не считает нужным поддерживать сектор искусственно. Напротив, власти пытаются сдержать неконтролируемый рост, продиктованный корпоративными амбициями. Сначала будет отключен «аппарат искусственной поддержки», и рынку предстоит пройти болезненную, но необходимую фазу консолидации, которая, вероятно, усилится на фоне общемирового замедления спроса на «электрички».

Что вместо электрокаров

Перераспределяя капитал, Китай ясно показывает, что следующие пять лет будут направлены на технологии, обещающие не только экономический рост, но и «стратегическую устойчивость» и «безопасность» в условиях усиливающейся глобальной нестабильности. Новый пятилетний план выделяет четыре приоритетных направления: квантовые технологии, биотехнологии, водородная энергетика и термоядерный синтез.

Квантовые вычисления, коммуникации и сенсоры могут привести к революционным изменениям в шифровании, материаловедении и фармацевтике. В условиях торгового противостояния между США и Китаем квантовые технологии рассматриваются как критически важная область «стратегической устойчивости» и технологической независимости. На сегодня Китай добился заметных результатов в квантовой связи, в том числе запуска спутника «Мо-цзы» (Micius) — первого в мире аппарата для квантовой связи. Страна также продвигается в создании крупномасштабной защищенной квантовой сети и инвестирует в разработку собственных квантовых компьютеров на разных технологических основах, стремясь сократить отставание от США.

Биопроизводство охватывает использование генетически модифицированных организмов, клеток или ферментов для производства материалов, химических веществ, лекарств и даже новых видов топлива. Эта область тесно связана с идеологией 15-го плана: «инновации должны привести к реальной ценности» и смещением акцента на «от единицы к ста», то есть на масштабирование лабораторных прорывов. Китай обладает сильными позициями здесь благодаря промышленному потенциалу, развитой цепочке поставок и растущему внутреннему спросу в стареющем обществе.

Водородная энергетика —, возможно, самый спорный пункт. В теории водород способен решить задачи хранения и транспортировки возобновляемой энергии и выступить чистым топливом для тяжелого транспорта (судов, грузовиков, поездов) и промышленности, где батареи малоэффективны. КНР уже является крупнейшим в мире производителем и потребителем водорода, но пока большая часть его — «серый» водород, получаемый из ископаемого топлива. Переход к зеленому водороду из возобновляемых источников заявлен в планах, но в коммерческом масштабе это пока не удалось реализовать.

Термоядерный синтез — это нечто вроде «философского камня» энергетики. Разрешение этой задачи стало бы революцией сравнимой с открытием электричества. Это самое долгосрочное и рискованное направление из всех четырех, но и потенциально самое масштабное. Государство готово делать рискованные инвестиции в технологии, способные обеспечить энергетическую безопасность на десятилетия. Китай уже не действует с нуля: он является ключевым партнером проекта ITER (Международного термоядерного экспериментального реактора) и развивает собственные экспериментальные установки, такие как EAST (Experimental Advanced Superconducting Tokamak).

Исключение электромобилей из списка стратегических отраслей не значит, что сектор утратит доминирующее значение в Китае — скорее теперь главным требованием станет финансовая устойчивость и стабильная прибыль, а не просто рост ради роста. Одновременно перенаправление государственных инвестиций, субсидий и льгот в квантовые технологии, биопроизводство, водородную энергетику и термоядерный синтез отражает глубокую стратегическую перестановку: Китай меняет модель роста. От ориентации на количественное расширение (электрокары, солнечные панели, сталь) и экспорт страна переходит к модели, сфокусированной на качественном развитии. Эта новая стратегия делает ставку на инновации, обеспечивающие безопасность, суверенитет и реальную промышленную ценность. Проекты более масштабны и амбициозны по сравнению с электрокарами, где требовалось лишь довести до совершенства уже существующую технологию, но и потенциальная отдача будет несопоставимо выше.