Российские войска продолжают наращивать успех на красноармейском направлении. Ситуация для украинских подразделений становится всё хуже: бойцы остаются без поставок под непрекращающимся огнем, многие из них выбирают сдачу в плен. «Известия» поговорили с пятью военнослужащими Украины, захваченными штурмовыми отрядами группировки «Центр». Бывшие солдаты поделились своими историями о принудительной мобилизации, покинутых командирах на позициях, заградотрядах и принятом решении сдать оружие.

Игорь Юрьевич Стеблянка, стрелок из 25-й десантно-штурмовой бригады, уроженец Дружковки в ДНР, сейчас находящейся под контролем ВСУ, пытался уклониться от мобилизации, ожидая освобождения города. Однако, когда его мать заболела, ему пришлось выйти за лекарствами, где его задержали вооружённые люди в форме, посадили в микроавтобус и увезли. После короткого обучения без возможности побега он оказался под Красноармейском, где вместе с напарником был отправлен в подвал, в котором уже лежали тела двух погибших солдат.

— На дороге в посадках было много тел мертвых украинских военных. Когда мы вошли в назначенный подвал, там тоже лежали двое погибших. Видимо, те, кто были до нас, не вынесли. Мы пытались их немного прикопать, чтобы хоть немного разместиться. Продовольствие было очень скудным. В подвале нашли местные консервы, которыми в основном и питались, — вспоминает пленный.

Мужчина провел множество дней, точное количество которых не помнит, слушая через рацию разговоры соседних бойцов, которые постепенно исчезали под ударами дронов и теряли связь.

— Те солдаты запрашивали приказы у командира. Тот велел им оставаться в подвале, — рассказывает он об одном эпизоде. — Когда спустя некоторое время они перестали выходить на связь, командир, понимая опасность, решил отправить проверяющего с соседней позиции. Тот успел доложить о достижении цели, но сообщил, что там все горит. Его последними словами были «вижу дроны», после чего связь прервалась, — вспоминает Стеблянка.

Выйти с позиций самостоятельно было невозможно: всем было понятно, что при отступлении назад солдат просто расстреляют, а впереди не было ясно, куда двигаться. После сообщений об утратах позиций Стеблянка попытался покончить с собой.

— Стало очевидно, что мы оттуда живыми не выйдем. Мне что-то сломалось внутри, и я взорвал гранату под собой. Не знаю, каким образом выжил. Напарник остановил кровотечение, хотя потеря крови была очень значительной, — делится плен.

Через несколько дней после неудачной попытки суицида в здание вошли российские штурмовики, услышав это, двое украинцев вышли из подвала и сдались.

Еще один военнослужащий 25-й десантно-штурмовой бригады — Руслан Зиядович Басулкевич, уроженец Житомирской области, работал нелегально строителем в Киеве и скрывался от призыва. Он не имел возможности уехать из страны и боялся быть пойманным при попытке бегства. Его задержали на улице по дороге на работу. История повторялась: учебный центр, напоминающий тюрьму, отправка в Красноармейск, а затем в Лысовку. Командиров он не видел — при бомбежках управление шло по рации, которая давала приказы, в какой подвал заходить, где их оставляли. Изначально обещали ротацию каждые 30 дней, но потом отменили.

— К нам пришли российские солдаты и отперли решетку; мы прятались в подвале, как мыши. Они сказали: «Сдавайтесь». Я ответил: «Хорошо, сдаемся». Они попросили отдать оружие, я сказал: «Отдаю». Даже мыслей о сопротивлении не было. Мы отдали автоматы и вышли. На момент сдачи нам дали даже покурить. Говорили: «Молодцы, что сдались, так и надо, живыми останетесь, не надо сопротивляться». Именно так мы и поступили, не было ни малейшего желания бороться. Потом нас отвели на другую точку, — подвел итог своей службы еще один «десантник».

Сергей Иванович Рыбацкий из Луцка призван в 2022 году по мобилизации, но как «ограниченно годный» служил стрелком-зенитчиком. Три года он находился в тылу Украины в составе «мобильных групп», которые лишь имитировали борьбу с российскими «Геранями» и крылатыми ракетами. За все время он не сбил ни одной ракеты и, по его словам, не понимал, как это сделать. В 2025 году таких зенитчиков начали массово переводить в пехоту на красноармейское направление.

Во время подготовки выяснилось, что значительная часть призывников физически неспособна служить. Некоторые инвалиды были отправлены неизвестно куда. Остальные, после краткой подготовки, оказались под Красноармейском.

— Мы побыли на позиции, прятались в подвале около 59–60 дней. Нам сообщили по рации идти дальше. Мы вышли и шли, пока нас не заметили российские военные и не предложили сдаться. Мы согласились, — делится воспоминаниями бывший зенитчик.

Единственный пленный, которого не схватили на улице, — Николай Иосифович Парибус. В 2022 году он поверил рекламе о службе в территориальной обороне, с возможностью оставаться в Тернополе и работать в родном селе. После экономического краха и закрытия заводов он хотел подзаработать, поэтому сам подал документы в военкомат. Однако вместо зачисления получил повестку. Оказалось, что красивые ролики о службе в тылу — это лишь для «звезд» и тех, кто платит взятки.

— К 25-й бригаде прикомандировали 3–4 человека. По очереди кто-то исчезал. Один ушел в СОЧ (самовольное оставление части. — «Известия»), второй в госпитале, третьего поймали пьяным и перевели в другую бригаду. Остался я, меня назначили пулеметчиком для охраны. Меня бросили на Новопавловку, где я и попал в плен, — кратко подводит итог своей службы друг пленного.

Парибус рассказывает о улицах, усеянных трупами и ранеными, за которыми никто не ухаживает. Его и самого во время отступления бросили.

— На позиции ставят кого только могут: тех, у кого нет денег, кто из деревни или был пойман. Откупиться невозможно. Если бы у меня были деньги или я кому-то что-то заплатил, возможно, я бы служил в тылу. В Покровске не видел ни одного «сынка» или приближенного к начальству, — с заметной обидой говорит пленный.

История Дмитрия Владимировича Невмылако похожа на предыдущие. Молодой человек из Днепропетровска, окончивший одну из последних русскоязычных школ, работал продавцом и регулярно сталкивался с языковыми патрулями и националистами. В этом году его схватили на улице и отвезли в военкомат. Во время обучения и перевозки он пытался сбежать, но безуспешно.

— С позиции уйти невозможно, потому что своих расстреляют за отступление без приказа. А еще пугали полком «Скала»: «Туда сразу отправляют без разговоров, не дают звонить. Это — один конец». Просто отправляют на убой, — рассказывает Дмитрий о своих командирах.

Все бывшие пленные единогласно называют свое командование «мясниками». Их подразделение почти полностью состоит из подобных им солдат, за исключением небольшой группы элитных и хорошо вооруженных бойцов, которые находятся в тылу и вдали от фронта.