Цена на нефть марки Brent резко упала на фоне ожиданий избытка предложения. Рост добычи странами ОПЕК+ и независимыми производителями привел к тому, что рынок оказался под давлением, вызвав падение цен. Об этом 25 августа Vazhno.news сообщил партнер Capital Lab Евгений Шатов.

«После решения ОПЕК+ ускоренно снимать добровольные ограничения и нарастить добычу на дополнительные 2,2 млн б/с уже к сентябрю, рынок получает ощутимую прибавку предложения как от самих стран альянса, так и от независимых производителей, таких как США, Бразилия, Норвегия, Канады и Гайаны. На стороне спроса сопоставимого роста нет, поэтому из временного дефицита рынок смещается в фазу накопления запасов», — рассказал эксперт.

Как отметил Шатов, последний краткосрочный прогноз EIA прямо описывает этот сдвиг: инвентарные запасы в мире во второй половине 2025 года, по их оценке, будут расти примерно на 1,9 млн б/с, а в I квартале 2026 года — на 2,3 млн б/с, что и оказывает давление на цены. Та же оценка фиксирует сам факт ускоренного наращивания добычи ОПЕК+ и ожидаемый вклад в избыток на рынке, с прогнозом по цене Brent на уровне $58 в 4 квартале 2025 г. и ближе к $50 в начале 2026 года. По сути, работает классический механизм: когда предложение устойчиво превышает спрос, кривая фьючерсов сплющивается, спрэды сужаются, и цена стремится к уровню, при котором хранить лишнюю нефть становится экономически оправданно.

«Геополитика в такие периоды не исчезает, но меняет роль: из драйвера тренда она превращается в источник волатильности вокруг нисходящей траектории. Тот же EIA прямо указывает на ключевые риски, состоящие в возможном срыве хрупкого перемирия между Израилем и Ираном, дополнительные санкции, связанные с российско- украинским конфликтом, а также торговые барьеры, способные ударить по спросу. Эти факторы могут кратковременно оказывать поддержку рыночным ценам, но пока базовый сценарий — избыток нефтяного предложения», — уточнил Шатов.

Как отмечается, при этом участники остаются чувствительны к сигналам о том, что ОПЕК+ может снова скорректировать план добычи, однако текущий ценовой фон сформирован ожиданием ускоренного выхода баррелей на рынок и последующих накоплений запасов. Наглядно это отражено и в рыночных комментариях: в августе у Reuters основной нарратив — «диссонанс» между падающей спот-ценой и форвардной структурой на фоне прогнозируемого затоваривания, где любые политические сюжеты рассматриваются как «шум», если они не перерастают в реальное нарушение поставок.

«Для российского бюджета текущая динамика — смесь ценового и фискального давления. Во-первых, сам ценовой бенчмарк уходит ниже, а вместе с ним — и цена Urals, что напрямую бьет по нефтегазовым доходам через НДПИ, экспортные пошлины и демпферные механизмы. По данным Минфина, нефтегазовые поступления уже сокращались в первом полугодии 2025 года в годовом выражении, что отражает и более низкую цену нефти, и структурные ограничения экспорта под санкциями», — объяснил Шатов.

В июле снижение продолжилось, и это уже стало заметным фактором для параметров бюджета. При этом налоговая конструкция была заранее «подправлена» — в расчетах налогов на 2025 год дисконт Urals к Brent для целей налогообложения сокращен до $10 за баррель, что частично смягчает удар по доходам при падающем бенчмарке, но не отменяет ценового эффекта. На макроуровне власти готовят более жесткую бюджетную линию и обсуждают дополнительные меры по увеличению доходов на фоне роста дефицита, что еще раз подчеркивает чувствительность фискальной системы к ценам на нефть и к рублевому курсу.

Итог для котировок в ближайшие месяцы выглядит так: пока действует линия на увеличение предложения (ускоренное снятие ограничений в ОПЕК+ плюс высокий, пусть и замедляющийся, выпуск в США), базовый сценарий по нефти — «медвежий», с периодическими всплесками на политических новостях. Чтобы изменить тренд, нужен не столько «информационный» шок, сколько фактическое и значимое выпадение поставок или же разворот производственных планов крупных игроков.

«В противном случае рынок продолжит отыгрывать накопление запасов и «дешевую нефть ради места в хранилищах», а именно это и заложено в текущую модель краткосрочного прогноза. Для России это означает более жесткую бюджетную математику на остаток года, ориентацию на объем и логистическую устойчивость в экспорте, а также повышенную зависимость от внутреннего курса и налоговой настройки при низкой цене на нефть марки Brent», — заключил Шатов.