В военной комедии «Есть только МиГ», которая выходит в кино 27 ноября, актеру Даниилу Попову впервые доверили главную роль — и вместе с ней ответственность за историю, в которой самолеты, перегрузки и любовь существуют на одной высоте. В эксклюзивном интервью «Известиям» Попов рассказал, как получил главную роль и что заставило его по-новому взглянуть на профессию, военное кино и даже на собственную память о семье.

«Хотел понять, из какого материала сделаны эти люди — летчики-истребители»

— На большие экраны выходит фильм «Есть только МиГ». Для вас это первая главная роль. Расскажите о работе.

— Эмоций было очень много и во время съемок, и после. История не отпускала, и долго держалось чувство тепла от всей съемочной группы. Большое спасибо студии «Военфильм»: настоящие самолеты, техника, оружие, форма и весь антураж полностью погружали в процесс. Не нужно ничего придумывать — ты действительно живешь в этой реальности.

Мы проделали колоссальную работу: собирали материал, разбирали каждую деталь событий — кто, что, откуда и зачем. Актерский состав очень опытный, все мои партнеры — мастера.

Мне повезло оказаться рядом с людьми, у которых можно учиться каждый день. Ты впитываешь каждое движение, слово, интонацию, наблюдаешь, как они работают с текстом, придумывают гэги, шутки, нюансы. Когда съемки закончились и я вернулся в ноябрьскую Москву, накатила тоска: по атмосфере, команде, ритму. Хотелось назад.

— Как вы попали на главную роль?

— Это очень забавная история. Ко мне прилетел друг, мы неделю гуляли по Москве. В последний день, прямо перед его отъездом, звонит Александр Александрович Жигалкин. Спрашивает, свободен ли я и могу ли приехать на студию — отснять пробы.

Я быстро объяснил другу, как добраться в аэропорт, и поехал. Уже в машине получил текст сцены и сценарий. Быстро выучил основные тезисы, бегло прочитал начало, чтобы понять суть, и приехал на студию.

Мы с Александром Александровичем поработали в репетиционном зале, сняли вариант проб, потом показали Игорю Станиславовичу Угольникову, получили поправки, сняли еще один вариант. На следующий день уже были парные пробы с утвержденными актерами. Не был утвержден только актер на главную роль.

Чувствовал себя как на зыбком болоте: шаг сделаешь — и боишься провалиться. После первого дня я прочитал сценарий до конца и понял, как хочу быть в этом фильме. История нежная, трогательная, героическая и смешная. Мне было очень важно не ошибиться. Александр Александрович задавал высокий темп: другого шанса не было, только вперед. Это волнительно, но невероятно вдохновляюще.

— Как вы работали над образом?

— Я читал биографии советских летчиков: Покрышкина, Кожедуба. Смотрел фильмы о пилотах того времени. Хотел понять, из какого материала сделаны эти люди — летчики-истребители, постоянно работающие на пределе физических возможностей, порой почти без сна. Для героической комедии мы брали референсы из фильмов Леонида Гайдая, что-то от Шурика, но аккуратно, без копирования.

— В фильме есть любовная линия. Что увидит зритель?

— Она такая же, как в реальной жизни летчиков. Постоянные вылеты, задачи, разбор полетов — времени на любовь почти нет. Когда читал биографию Покрышкина, поразило, насколько редко он виделся с любимой. У Поливанова то же: он весь в службе, но потребность в любви у него настоящая.

— Что для героя приоритетнее — миссия или любовь?

— Первым делом — самолеты, а девушки — потом. Но постепенно Поливанов меняется, начинает видеть ценность других вещей, замечает, что происходит вокруг. Он становится глубже, многограннее, взрослее.

«Один съемочный день мы провели в центрифуге, и, честно говоря, мне понравилось»

— С кем вам особенно понравилось работать?

— Мне невероятно повезло: на площадке были мэтры. Особенно запомнились сцены с Владимиром Адольфовичем Ильиным. Мы придумывали интонации, репетировали нюансы, сочиняли биографические детали. Например, решили, что Поливанов в прошлом занимался боксом, и от этого у него внутренняя уверенность. Иногда после уже снятой сцены мы думали: «Эх, надо было добавить эту деталь». Было немного жалко, потому что вещи получались очень сочные.

— Конфликтов на съемках не возникало?

— Ни одного. Всё было по-семейному: забота, уважение, поддержка. Вечером собирались дома — готовили, разговаривали, играли и пели под гитару. Атмосфера теплая, дружеская.

— Софья Лапунова сыграла Любовь Васелкину, вашу возлюбленную. А как сложились ваши отношения за пределами кадра?

— В жизни у нас с Соней ничего романтического нет. Она прекрасная актриса, мы учились у одного мастера в Школе-студии МХАТ, я часто бываю на их курсе. Поэтому на площадке нам было легко договориться, обсуждать нюансы.

— Как Александр Жигалкин и Игорь Угольников помогали вам на площадке. Всё же дебют в главной роли — дело ответственное...

— Они поддерживали и в разборах, и в репетициях. Александр Александрович слушал мои предложения, сам предлагал варианты, помогал, если видел, что я сомневаюсь. Игорь Станиславович мог подойти после сцены, сказать «молодец» или «хорошо». Этого было достаточно.

— Как вы относитесь к собственной работе?

— Я склонен к рефлексии. Долго прокручиваю сцены, сомневаюсь, получилось ли на сто процентов. Иногда сомнения начинают расползаться, и тут Александр Александрович мог подойти и сказать: «Всё хорошо. Не переживай». Это возвращало опору.

— Александр Жигалкин известен как комедийный актер. А каким вы увидели его как режиссера?

— Он очень требовательный и очень прямой. Если что-то не так, он скажет. Будет разбирать сцену столько, сколько нужно, пока не станет правильно. Не опускает ни одной детали. Поэтому работать с ним волнительно, но его замечания невероятно точны.

— У вас есть любимая сцена?

— Сцены полетов. Я сильно волновался перед ними: думал, как буду справляться с вращающейся кабиной. В павильоне увидел, как этот макет крутится, и подумал: «Неужели мне туда?» Один съемочный день мы провели в центрифуге, и, честно говоря, мне понравилось. Жалко было, что день закончился.

Сам макет самолета был воссоздан с точностью. Экраны вокруг усиливали эффект, и я буквально чувствовал себя в небе. Сразу вспоминались биографии летчиков: ощущение высоты, скорости, полета. Когда держишь штурвал и видишь приборную панель, понимаешь, о чем писал Покрышкин. Хотя, конечно, перегрузки настоящих пилотов нам и не снились.

«Я смотрел на молодого парня в главной роли и думал: «Вот ему повезло — он живет внутри такой истории»»

— В вашей семье были летчики?

— Нет. Но прадеды воевали. Один погиб на Волховском направлении в 1942 году, другой дошел до Берлина. От него у меня осталась коллекция монет — из городов, где он бывал. В детстве это потрясало: понимаешь, что держишь в руках историю.
Деда я не застал, но слышал от отца, каким он был: суровый, немногословный, самостоятельный. Было время, когда я жил с дедом маминой подруги. Он был ветераном Великой Отечественной войны. Тогда я понял, что рассказы о ветеранах, кричащих во сне, — не сказки. Я сам слышал, как он во сне звал товарищей в атаку. До сих пор мурашки. Он ушел на фронт малолеткой, сбегал дважды, чтобы его приняли. Человек решительный, внимательный. На самом деле в моем Поливанове много именно от деда Димы.

— Какие военные фильмы вам нравятся?

— Конечно, «Они сражались за Родину». Особенно меня поразила сцена бомбёжки хутора. Волосы буквально дыбом вставали. А потом я читал автобиографию Юрия Никулина — «Почти серьезно». Он описывал, как спустя годы после войны они снимали сцену взрывов: деревня разлеталась на куски, грохот стоял такой, что он закрывал глаза и ощущал, будто ничего после войны и не было, будто он снова там. Этот ужас, страх — они настоящие.

Из современных фильмов на меня сильное впечатление произвела «Брестская крепость». Я был совсем маленьким, когда ее увидел, но уже тогда что-то внутри шевельнулось в сторону актерской профессии. Я смотрел на молодого парня в главной роли и думал: «Вот ему повезло — он живет внутри такой истории». Даже сейчас не могу толком объяснить, просто чувствовал это всем собой. Для Павла Деревянко, кстати, это был прорыв после комедий. Отличный фильм, по-настоящему сильный.

Мне очень понравился и «Сталинград» Федора Бондарчука. Да, там много графики, но сама история — подлинная, история дома Павлова — настолько великая, что я каждый раз, когда вспоминаю, просто не могу уложить это в голове. Сколько лет прошло, школа давно позади, а всё равно время от времени читаю, что-то пересматриваю, возвращаюсь мыслями туда. И каждый раз накрывает трепет — вот сейчас рассказываю и начинаю дрожать.

— Какие роли вы теперь мечтаете сыграть?

— После этого проекта вкусы немного изменились. Раньше мечтал о характерных героях: Рогожине в «Идиоте», Дмитрии Карамазове. Сейчас мне интересны герои чувственные, искренние, глубокие. Может быть, Сергей Есенин. Да, это близко — человек, который остро переживает происходящее.

— А на кого из актеров равняетесь?

— В детстве смотрел много военных фильмов. Сильно впечатлил Алексей Серебряков в сериале «Штрафбат». Очень нравится роль Владимира Машкова в «Воре» и «Охоте на пиранью». Позже открыл «Идиота» с Евгением Мироновым, Владимиром Машковым и Владимиром Ильиным. Рогожин в исполнении Машкова там просто поразил. Сейчас Владимир Львович Машков руководит театром «Современник», в котором я работаю. Но лично ему я не говорил о своих детских впечатлениях. Так что сейчас с моей стороны это большое откровение.