На прошлой неделе в Самаре прошел форум «Россия — спортивная держава», на котором присутствовали несколько десятков ведущих отечественных атлетов. В числе участников был двукратный олимпийский чемпион по плаванию Евгений Рылов. В интервью «Известиям» он прокомментировал решение Международной федерации плавания (World Aquatics) допустить наши команды по водному поло — это первый после 2022 года возврат представителей игровых видов спорта на международные старты —, рассказал о намерениях на 2026 год и объяснил причины своих заболеваний, из‑за которых он пропускал часть этого и предыдущего годов.

— Как отреагировали на недавний разбан ватерполистов?

— Это прекрасное событие. Рад видеть, что идут подвижки в вопросах допуска наших спортсменов и что теперь у нас начали допуск представителей игровых видов спорта. Да, пока это только один случай, и он касается одного из водных видов спорта, где уже год допускают спортсменов — еще в конце прошлого года вновь стали участвовать в международных соревнованиях пловцы, синхронисты и прыгуны в воду. Поскольку ватерполисты входят в международную и российскую федерации водных видов спорта, неудивительно, что до них дошла очередь. Надеюсь, это станет примером и для других игровых видов спорта, которые тоже потихоньку начнут допускать до международных турниров.

— Вы после разбана наших пловцов не попали на чемпионат мира в Сингапуре, но, по вашим сторонним ощущениям, спортсмены и болельщики других стран адекватно отреагировали на возвращение россиян?

— Ребята не жаловались — все нормально к ним относились. Не было какого-то дискомфорта или негатива. Соревнования проходили в стандартной манере — по крайней мере для тех наших пловцов, кто раньше, до 2022 года, уже участвовал в подобных стартах. Для молодежи, которая участвовала впервые, это было что-то новое. Они еще не знали, каково это выступать при таком ажиотаже, под таким давлением. Но в целом все, кто участвовал от нас, говорили, что всё было хорошо.

— Верите, что волна допусков до соревнований в других видах спорта пойдет еще более активно?

— Это сложно сказать. У всех международных спортивных федераций разная политика и разные взаимоотношения с российскими спортивными федерациями. Так что вопрос здесь непростой. Не могу ответить на него объективно, поскольку взаимоотношения людей на таком уровне всегда по-разному в различных ситуациях складываются.

— Когда в 2022 году началось тотальное отстранение российских спортсменов от международных стартов, ожидали, что в водных видах спорта первыми начнут активно допускать наших?

— В этом, наверно, огромная заслуга президента Федерации водных видов спорта России Дмитрия Аркадьевича Мазепина, который всё это организовал и сделал. Он эти вопросы смог решить и договориться с World Aquatics.

— Вы пропускаете чемпионат России на короткой воде, который проходит в Казани. В следующем году рассчитываете полноценно выступать?

— Да, постараюсь. Хочу полноценно участвовать в соревнованиях. Сейчас восстанавливаюсь после болезни и уже плаваю, но это только общие мероприятия. В таком режиме останусь до конца года, а дальше уже рассчитываю готовиться к стартам.

— С вашими болезнями связано то, что весной не отобрались на чемпионат мира по водным видам спорта в Сингапуре?

— Да, всё так. Я набирал тогда отличную форму. Всё было хорошо. Но заболел за четыре недели до отбора. И это, естественно, сорвало подготовку. У нас в плавании это очень сказывается. Особенно, чем старше становишься, тем меньше имеешь право на ошибку. Тем более у меня в 2024 году тоже было такое лечение. И я тот год тоже начал позже, чем все. Пропустил полугодие после лечения антибиотиками, и это сказалось. Начинаю тренироваться и через две-три недели заболевaю — и так у меня было по кругу до конца года. В начале 2025 года вроде отпустило меня — я начал тренироваться, делал всё необходимое, держал уровень и потом набирал-набирал-набирал. И меня всё равно сорвало. После апреля я отдохнул где-то неделю, начал заново сдавать анализы — рецидив — и опять надо начинать повторный цикл. И это накануне отбора к чемпионату мира! Естественно, потом мы этот немного растянули, чтобы до конца добить. Надеюсь, что теперь получится нормально выступать.

— Почему второй год подряд возникали эти проблемы? Какая-то хроническая болезнь?

— В целом эта болезнь сама по себе находится в каждом человеке. Она может просто в сонном режиме быть. Это бактерия — она есть практически у всех. Проблема в том, когда она активная. Есть острая фаза, есть спящая фаза, есть пассивная фаза. У меня была пассивная. Она не влияет на обычного спортсмена. Да и на спортсмена в обычном режиме не влияет. А вот когда идут тренировочные работы, особенно нагрузки на аэробные показатели, где всё адаптируется через поглощение кислорода, то эта проблема как раз не давала в нужной степени усваивать — поглощение кислорода падало.

— В будущем это можно предотвратить?

— Сейчас я полностью вылечился, но надо смотреть, что будет дальше. Это может опять возобновиться, поскольку до конца из организма всё равно не выходит. А у меня подобные проблемы стали вылезать, скорее всего, вследствие короны, которой я переболел в 2021 году. Не буду вам давать все научные терминологии, но общая последовательность такая: я заболел короной, у меня вылез стрептококк (бактерия, находящаяся в дыхательных и пищеварительных путях. — «Известия»), который оставался дальше. Это никак не влияло на мое здоровье, но очень сильно влияло на тренировки.

Я очень долго не понимал этой связи, поэтому долгое время тратились силы и время без ожидаемого прогресса: при тех же тренировочных объемах результат был существенно хуже, чем раньше. Поняв причину, я смог подготовиться к финалу Кубка России 2024 года в июле в Екатеринбурге, однако тогда принимал бактериофаг — препарат, который подавляет инфекцию. После этого прошел курс антибиотиков и восстанавливался. В начале 2025 года начал возвращать форму, но при предельных нагрузках и максимальной адаптации иммунитет снизился — случился рецидив. Из‑за этого я не успел должным образом подготовиться к чемпионату России в Казани, который был отборочным на чемпионат мира.

— Когда вернетесь на крупные международные старты, четырехлетнее отсутствие практики таких соревнований скажется на вас?

— Никак не скажется. Потому что у нас вид спорта индивидуальный — одна дорожка и заплывы. Но есть психологические факторы, которые относятся и к другим ребятам. Мне они не так критичны, поскольку у меня есть опыт и знание, как работать в такой обстановке. Тут уже другой фактор в виде здоровья и болезни сыграл против меня.

— Насколько за четыре года уровень плавания в вашей дисциплине изменился? Вам трудно было бы в этом году бороться за медали чемпионата мира, попади вы туда в своей лучшей форме?

— На спине на сотке результаты сдвинулись — конкурировать будет сложнее. На двухсотке тоже чуть-чуть сдвинулось всё, но если брать мои лучшие результаты, то за первое-второе место на чемпионате мира я был бы способен бороться. Если подойти к стартам в своем лучшем состоянии.

— Выстраиваете для себя планы к 2028 году, летней Олимпиаде в Лос-Анджелесе?

— Я не буду сейчас говорить про олимпийский цикл. У меня стоит вопрос реабилитации. Реабилитации в плане спортивной деятельности, полного восстановления себя как спортсмена и своих результатов. Это цель на следующий год. Загадывать дальше не имеет никакого смысла, пока я не смогу набрать просто нормальную свою форму. Я не говорю уже пока про улучшение результатов.