Художник предстает в роли героя, а пространство усадьбы XVIII века становится продолжением его полотен. В Музее архитектуры имени Щусева открылась выставка «Студии. Ожидание» Виталия Пушницкого — одного из крупнейших и востребованных живописцев России. Вся анфилада второго этажа исторического здания на улице Воздвиженка полностью посвящена единственной серии работ Пушницкого, которую мастер создавал свыше десяти лет. Такой масштаб гармонирует с величием искусства — как физическим, так и философским. Многоформатные полотна переносят посетителей от поэтических городских развалин к метафизическому необитаемому острову. «Известия» побывали здесь одними из первых.

Творческая архитектура

Виталий Пушницкий, петербургский живописец, получил классическое художественное образование в Репинском институте и начал свою творческую деятельность в начале 1990-х годов. Широкую известность получил в 2000-х, когда его проекты демонстрировались и за рубежом (в США, Франции, Индии и других странах), и в России, в ведущих учреждениях. Среди значимых персональных выставок — экспозиции в Русском музее (2002) и Эрмитаже (2006). Последний большой ретроспективный показ создавалось в Московском музее современного искусства в 2012 году. С тех пор репутация Пушницкого как одного из самых выразительных мастеров поколения только укрепилась, а его работы на аукционах стали продаваться за миллионы рублей, хотя в крупных государственных музеях сольных выставок у художника не было.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Лантюхов Художник Виталий Пушницкий

Однако галереи pop/off/art и Marina Gisich Gallery, представляющие автора, регулярно представляют новые циклы его работ — например, проект «Остров» на территории «Винзавода», к которому также вышла книга художника «Пятница», о которой «Известия» рассказывали. Обобщения и подведения итогов творческого пути спустя годы не хватало, и теперь эта брешь была восполнена достойным образом.

Во-первых, выбрано престижное место — историческая усадьба Талызиных возле Кремля, ныне — Музей архитектуры. Во-вторых, представлен не просто отчет о работе с разностильными работами, а цельная концептуальная история, гармонично сочетающаяся с окружающим пространством.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Лантюхов

Все представленные работы (собраны из трех десятков российских музеев и частных коллекций, в том числе галерей-организаторов) входят в макроцикл Studio. В нем речь идет о студиях — рабочих местах художников. Главный мотив этого цикла — мольберт. Однако сам процесс рисования нам не демонстрируют. Вместо действия проявляется длительное ожидание и пауза. Кроме того, предметы из мастерской художника появляются в самых разных, нередко фантастических контекстах.

Меланхолия разрушений

Вот, например, помещение, напоминающее школьный класс или кабинет налоговой службы. Книги разбросаны в беспорядочных стопках, бумаги свалены кучей, стены обвиты плющом, а пол превратился в зеленый пруд. Как тут оказался станок для масляной живописи? Далее – рабочие принадлежности художника появляются возле деревенского дома — то ли недостроенного, то ли полуразрушенного. Человек перед заколоченными окнами стоит спиной к зрителю. Может, это сам автор? В следующих залах посетителей ждут амбивалентные, загадочные заброшенные интерьеры, включая аристократические дома, залы с высокими потолками и обыденные квартиры.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Лантюхов

В творчестве Пушницкого изображение мира после Апокалипсиса наполнено романтизмом. Многие ранние работы 2010-х связывают его с Валерием Кошляковым — другим мастером поколения, который любит изображать древние руины, деконструируя их подобно потекам воды по холсту, создавая эффект намокшего полотна.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Лантюхов

Тем не менее, сопоставляя с Кошляковым, важно понимать, что это скорее параллели, а не влияние. Их объединяют общие истоки — живопись рубежа XVIII–XIX веков и творчество Юбера Робера, когда стало популярным изображать античные развалины, сочетая классическую архитектуру, пейзажи и романтическую печаль. Особое внимание привлекает одна работа Пушницкого — оммаж той эпохе: на полотно с античными колоннами накладывается видеопроекция — голубое небо с движущимся солнцем. Это отсылает к традиции транспарентной живописи, возникшей более двух веков назад в эпоху раннего романтизма: тогда за холстами устанавливались источники света, имитирующие луну, и картины приобретали таинственный эффект.

Масло на холсте

Экспозиция Пушницкого — это воображаемое художественное путешествие, показывающее развитие стилей от античности и романтизма до работ Герхарда Рихтера, с его слегка размытыми полуабстрактными картинами, и Дэвида Хокни с его яркими пейзажами и бассейнами. Напоминаютсь и Фрэнсис Бэкон, Юрий Купер, Андро Векуа, а также Дэмиен Херст: в одной из картин Пушницкий поместил природную губку вместо лица персонажа. Был ли этот эксцентричный прием навеян известным проектом Херста «Treasures from the Wreck of the Unbelievable» в Венеции, где подводные скульптуры были украшены кораллами, — не столь важно. Главное, что Пушницкий — настоящий мастер живописи. Его творчество остается академичным: почти все работы выполнены традиционными средствами — масло на холсте.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Лантюхов

Возможно, именно поэтому полотна так гармонично вписываются в атмосферу усадьбы XVIII века. Куратор Ксения Малич открыла любопытные параллели между интерьером и живописью: круговые картины (тондо) Пушницкого резонируют с круглыми барельефами под потолком; тени от крупных люстр вступают в диалог с элементами, изображенными на холстах; а трещины в стенах кажутся продолжением нарисованных веток деревьев. Кажется, что сама анфилада музея словно вышла с полотен Пушницкого или наоборот – его живопись органично стала частью пространства.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Сергей Лантюхов

Завершающая часть экспозиции вызывает сильные эмоции — многоформатные полотна в сознании зрителя складываются в единую панораму. От архитектурных образов мы переносимся в тропический лес, на необитаемый остров, где, по какой-то загадке, обнаруживаются книги и сам художник. Но эти пейзажи кажутся нереальными, словно созданными сломанной нейросетью. Главный персонаж напоминает героя видеоигр, затонувшего в 3D-текстурах. Позади — кислотно-розовый закат или рассвет. У ног — горшки с цветами, неясно, живые ли они или искусственные. Вероятно, это лимб для душ в эпоху интернета. А раз эти души — творческие личности, рядом обязательно должен быть мольберт...