Увидеть репетицию спектакля — мечта многих зрителей. Под конец года театр «Ленком» сделал своим поклонникам именно такой подарок. В постановке — 126 человек: вся труппа и около 20 приглашенных музыкантов. Народные, заслуженные и совсем молодые артисты вышли на одну сцену в первом спектакле Владимира Панкова в качестве художественного руководителя, «Репетиция оркестра». В основе спектакля — одноименный фильм Федерико Феллини и творческая биография Марка Захарова. Многие артисты сходятся во мнении, что этот проект — своего рода лакмусовая бумажка. Что именно она должна проявить — в материале «Известий».
Симфония людейТрудно подобрать более благодарный материал, чтобы заявить о себе в статусе нового художественного руководителя театра с вековой историей. В основе спектакля — итальянский псевдодокументальный поздний шедевр Федерико Феллини «Репетиция оркестра» (1978), портрет оркестровой репетиции, где музыканты становятся не просто объектами наблюдения, а метафорой общества — с его конфликтами, амбициями, разногласиями и попытками обрести гармонию.
Не секрет, что после смерти Марка Захарова театр оказался в состоянии естественной для такого момента турбулентности. Лишившись лидера, прославленный оркестр «Ленкома» во многом утратил прежнюю цельность. Именно поэтому на Владимира Панкова, хорошо знакомого публике по работам в «Центре драматургии и режиссуры», театральное сообщество возлагает особые ожидания.
Панков подчеркивает: спектакль лишь отдаленно связан с фильмом. Это прежде всего форма, наиболее точно описывающая сегодняшнюю реальность «Ленкома». В постановке заняты 126 человек. Одномоментно на сцене, разумеется, меньше: есть два состава. Но само это зрелище производит сильное впечатление.
Вступая в должность художественного руководителя, Панков мог бы выбрать безопасный путь: классическую драму, мюзикл, проверенный формат. По словам артиста Ивана Агапова, до этого момента не все участники процесса были даже знакомы друг с другом.
— Здесь заняты артисты всех поколений — и совсем молодые. Но главное в другом: все они оказываются на сцене одновременно. Попробуйте сегодня в любом театре выпустить больше десяти человек — начнутся споры, деление на группы, как когда-то во МХАТе. А здесь удивительным образом все сосуществуют мирно. Более того, смотрят друг другу в глаза, знают и узнают друг друга, наконец-то познакомились. И это касается не только артистов, но и оркестра, и обслуживающего персонала — всех, кто работает в театре. Теперь все знают друг друга по именам и отчествам, — рассказал Агапов.
Тореадор-пианистка и «сумасшедшая» флейтисткаНа сцене десятки стульев и пюпитров. Над ними — минималистичные декорации строгих геометрических форм, имитирующие своды старинной церкви, в которой, собственно, и репетирует оркестр.
Как и в фильме, в спектакле каждый персонаж получает сольную партию в интервью тележурналисту (Иван Агапов), приехавшему с оператором снимать репетицию. Камера действительно работает вживую и транслирует изображение на два экрана на сцене, стилизованные под ламповые телевизоры. Внимание сосредоточено на оркестрантах: каждый с гордостью рассказывает о своем инструменте, о своем звучании — и постепенно ансамбль из слаженного коллектива превращается в поле противоречий.
Вот Анна Якунина (в дубле — Олеся Железняк), импозантная женщина с утрированно пышными формами, страстно бросается на рояль, как тореадор на разъяренного быка. Она — укротительница, бьющая по клавишам с рахманиновской мощью. Рядом — самовлюбленная и надменная первая скрипка Максима Аверина (в дубле — Сергей Пиотровский). Если дирижер поведет оркестр по ложному пути, кто, как не первая скрипка, возьмет на себя лидерство. Скрипачи здесь разнохарактерные: трепетная Елена Степанова, мудрая Любовь Матюшина, застенчивая Анастасия Марчук и даже пьющая Анна Большова — при этом прекрасно поющая в нескольких вокальных номерах.
Здесь же «немного сумасшедшая» флейтистка Татьяны Кравченко. При ее появлении музыканты бросаются врассыпную, кто-то буквально лезет на стену от страха. Но за образом гром-бабы с ростовским говором и калифорнийским образованием скрывается тонкая, ранимая душа — почти как у флейты, с которой она себя отождествляет.
Или первый кларнет Андрея Леонова, который никак не может понять, где его место — не только в оркестре, но и в жизни.
Лакмусовая бумажка для труппыПочти два часа, спектакль идет без антракта, музыканты предоставлены сами себе. Они кичатся перед журналистом своим положением в оркестре, обсуждают бытовые проблемы: бывших любовников, алкоголь, промерзшие ноги, забастовки профсоюза. Всё меняется с появлением дирижера — Дмитрия Певцова (в дубле — Алексей Соколов и Игорь Миркурбанов).
— Одна из ключевых мыслей спектакля в том, что без любви невозможно делать даже хорошие вещи — в музыке и в искусстве вообще. Когда уходит любовь, исчезают дыхание и трепетное отношение к делу. Тогда ничего не получается. Я играю дирижера, потерявшего эту любовь. Он тоскует по ней, ищет ее. И всё же, как мне кажется, к финалу спектакля любовь появляется — пусть хотя бы как надежда, — отметил Дмитрий Певцов.
По его словам, он не знал заранее, что будет играть именно дирижера. А Алексей Соколов даже наблюдал за репетициями Валерия Гергиева, чтобы перенять манеру.
В спектакле незримо присутствует еще один дирижер — прежний руководитель оркестра. О нем с придыханием говорит переписчик нот в исполнении Александра Сирина (эту роль сыграет Александр Збруев, когда восстановится после болезни). Зал без труда понимает: речь идет о Марке Захарове. При нем носили галстуки, держали спины, а он мог и дирижерской палочкой по пальцам стукнуть — и все только ждали этого жеста. Эпоха прошла. Теперь новому дирижеру предстоит укротить оркестр и не потерять в себе любовь к искусству.
По словам Певцова, спектакль станет для труппы серьезным испытанием, своего рода лакмусовой бумажкой.
— Есть артисты, которые играют роли. А есть те, кто играет спектакли. Те, кто хочет играть только роли, вряд ли впишутся в новую жизнь театра, — считает он.
И всё же «Репетиция оркестра» — не попытка копировать Феллини или Захарова. Это разговор с наследием, переосмысление отношений внутри коллектива, отношения к театру, к искусству, к общему делу. Разговор страстный, шумный, музыкальный и яркий.