Психологический термин «внутренний ребенок» набирает популярность среди непрофессионалов. Взрослые люди чаще всего используют такое определение, когда хотят оправдать свои эгоизм и инфантильность. С их точки зрения, баловать своего внутреннего ребенка надо, потому что в детстве они натерпелись от родителей и теперь настало время исправить ошибки старших. Что такое концепция Эрика Берна, почему взрослые люди неверно трактуют психологический термин и надо ли копаться в прошлом — в материале «Известий».
Тройственный союзКонцепцию о трех эго-состояниях личности (родитель, взрослый, ребенок) разработал психолог и психиатр Эрик Берн. Этот метод нужен специалистам для терапии: концепция помогает разобраться в деталях поведения человека и особенностях его общения с другими людьми. Термины «родитель» и «взрослый» так и остались в пределах концепции, а вот «внутренний ребенок», что называется, ушел в народ.
По словам клинического психолога, руководителя реабилитационной программы Клиники доктора Исаева Татьяны Метелевой, сейчас действительно многие люди говорят про внутреннего ребенка, иногда не очень понимая смысл этого термина. А из-за неправильной трактовки начинаются проблемы.
Руководитель молодежного движения «Дружина», медицинский психолог Ольга Щербакова подчеркивает, что внутренний ребенок — это метафора, которая подразумевает опыт, полученный в детстве. Когда мы взрослеем, внутри нас остается детская часть личности, которая мечтает, радуется, играет и хочет чего-то добиться.
— Внутренний ребенок — это наши базовые потребности и взаимоотношения, которые складывались в период взросления. Это то, как нас воспитывали, что мы хотели и о чем думали. Словом, весь сознательный и бессознательный детский опыт. Чаще всего люди даже на бытовом уровне, говоря о внутреннем ребенке, подразумевают всё, что связано именно со сферой желаний, потребностей и даже обид, подавляемых с детства, — рассуждает Ольга Щербакова.
По словам эксперта, иногда трактовка термина человеком, не имеющим профильного образования, верная, а порой люди заблуждаются.
— Задача любого ребенка — развиться, вырасти и стать взрослым, в идеале — еще и родителем, но прежде всего именно взрослым, — поясняет Татьяна Метелева. — Поэтому, когда мы говорим о внутреннем ребенке, важно понимать, что речь идет не о какой-то отдельной личности, а именно о метафоре и части нашей психической структуры. В ней хранятся детские эмоции, желания, переживания, травмы, радости, творческий потенциал, спонтанность, уязвимость — всё то, что присуще ребенку, пока он не вырос. Эта часть нашего «я» продолжает влиять на некоторые взрослые реакции, страхи и модели поведения.
Поскольку потребности внутреннего ребенка никуда не исчезают, очень важно слышать этот детский голос внутри себя. Ольга Щербакова подчеркивает, что при этом люди должны соотносить свои «хотелки» с реальностью, оценивая, когда и в каком объеме есть возможность следовать желаниям. За разумный подход отвечают внутренние родитель и взрослый — причем так, чтобы не было перекоса в сторону безответственности, неумения принимать решения или незрелых эмоциональных реакций. Когда детское начало вырывается из-под контроля, могут возникнуть сложности и в работе, и в отношениях, и в других сферах жизни. Однако внутренние взрослый и родитель не должны до бесконечности «закручивать гайки».
— Если мы совсем не слышим потребности внутреннего ребенка, то возникают депрессия и апатия, а человек живет под девизами «надо» и «должен». Соответственно, у него возникают сложности с жизненной энергией и профессиональной реализацией, с творчеством и так далее. Поэтому перекос в любую сторону в этой ситуации не идет во благо человеку, — предостерегает Ольга Щербакова.
Почему стали модными термины из психологииПо мнению клинического психолога, идея Эрика Берна о трех частях личности получила самостоятельное развитие за пределами транзактного анализа и стала популярной, потому что изменилась культурная парадигма. Раньше, по словам эксперта, акцент ставился на выживании и социальной адаптации: нужно было держать себя в руках, контролировать реакцию, не плакать, не расстраиваться.
— Когда старшие видели нас плачущими, то говорили: «Не плачь, не расстраивайся, всё будет хорошо». То есть была задача собраться, выжить, не распускать эмоции. Постепенно, по мере того как психологические знания начали распространяться, люди стали понимать, что связь со своими эмоциями, их признание, легализация — это важно, — анализирует Татьяна Метелева.
Эксперт отмечает, что, постоянно подавляя свои чувства, человек становится несчастливым. Поэтому люди, в том числе через обращение к идее внутреннего ребенка, начали легализовывать те эмоции, которые раньше были разрешены только детям, а для взрослого считались ненормальными.
— При этом очень важно видеть разницу между словами «потакать» и «заботиться». Заботиться о внутреннем ребенке — значит признавать существование своих чувств и давать себе возможность эти чувства легализовать, утешиться или попросить о поддержке, — считает Татьяна Метелева.
Клинический психолог подчеркивает, что при таком поведении не идет речь о том, чтобы делать всё, что хочется, и ничего себе не запрещать. Внутри по-прежнему есть личность родителя, и она должна, заботясь о своем ребенке, устанавливать безопасные границы. А та зрелая и рациональная часть личности, которую психологи именуют внутренним взрослым, принимает решения, основываясь на фактах, а не на детских страхах или мимолетных эмоциях. Этот взрослый анализирует и взвешивает все за и против, принимает решения, договаривается, берет на себя ответственность, прогнозирует результаты возможных действий. Он слышит потребности ребенка, учитывает их, но при этом использует и здоровую часть внутреннего родителя для самоподдержки и установления разумных границ.
— Пожалуй, это самое главное: система личности гармонична, только когда внутренний взрослый находится у руля. Рулит не ребенок, а взрослый, — резюмирует клинический психолог.
Родители не виноватыПо мнению Татьяны Метелевой, понятие «внутренний ребенок» начинают использовать как оправдание инфантилизма, невозможности нести ответственность за свои действия. Иногда это превращается просто в обвинение родителей как самоцель. Люди застревают на этапе «Посмотрите, что со мной сделали мои родители», уточняет эксперт.
В этой связи клинический психолог напоминает фразу, которую приписывают Фрейду: «Мы не несем ответственности за то, что сделали с нами наши родители, но мы полностью несем ответственность за то, что мы делаем с тем, что сделали наши родители».
— Вина родителей становится очень удобным объяснением всех проблем. Она словно снимает с человека ответственность за его сегодняшнюю жизнь. Отсюда начинается черно-белое мышление: раз у меня травма, значит, мое детство было ужасным, родители — монстры, и теперь я должен заботиться о своем внутреннем ребенке, могу не работать и не нести ответственность ни за что, если не хочу, — разъясняет Татьяна Метелева.
Клинический психолог называет этически сложным вопрос о том, виноваты ли родители в неудачах детей. По словам эксперта, мама и папа, конечно же, оказывают огромное влияние на формирование личности детей — на их модели привязанности, самооценку, способы взаимодействия с миром, стратегии выживания и адаптации. Но есть еще и влияние среды, сверстников, школы, педагогов, других значимых взрослых.
— А вот ответственность — это уже про родителей: ответственность за установление границ, рамок, обеспечение безопасности ребенка. И здесь тоже часто возникает путаница. Например, человек вырастает и говорит: «В детстве у меня были очень жесткие границы, мне многого не позволяли». И ставит это в вину родителям. Понятно, что чрезмерная жесткость — не лучший вариант. Но сами по себе границы нужны, потому что это и есть форма заботы, проявление ответственности, — поясняет Татьяна Метелева.
Эксперт подчеркивает, что взрослые часто устанавливают вполне понятные правила и рамки, которым нужно следовать. И хотя это не всегда комфортно для ребенка, но такова часть нормального развития.
— Если говорить о случаях, когда влияние родителей действительно можно считать негативным, то это, прежде всего, эмоциональное пренебрежение, игнорирование чувств ребенка, когда его эмоции не признаются или обесцениваются. Это условная любовь, когда ребенка любят только «хорошим»: успешным, удобным, послушным. Это чрезмерные, неадекватные требования, завышенные ожидания, постоянная критика без поддержки, — перечисляет Татьяна Метелева.
Сюда же клинический психолог относит нарушение личных границ: гиперопеку, гиперконтроль и даже тотальный контроль, что сейчас очень распространено. Еще одна актуальная проблема — перекладывание ответственности на несовершеннолетнего, когда ребенок вынужден решать проблемы взрослых.
— Нормально, если ребенок, например, забирает младшего брата из садика. Это участие и забота. А перекладывание ответственности — это когда ребенок оказывается втянутым в родительские конфликты, эмоционально поддерживает мать или отца, берет на себя функции взрослого в эмоциональном смысле. Вот это как раз те ситуации, которые нельзя назвать способствующими развитию гармоничной личности, — комментирует клинический психолог.
Именно о таких вещах имеет смысл говорить как о родительских ошибках или о негативном влиянии, подчеркивает эксперт.
Надо ли копаться в прошломПостоянное копание в детских обидах и жалобы обделенного ребенка на злодеев-родителей не приведут ни к чему хорошему. По словам Татьяны Метелевой, бесконечное пережевывание прошлого, застревание в обидах и поиски виноватых — это путь к инфантильности. Но анализ прошлого важен в терапевтической работе с профессионалом.
— Многие до сих пор думают, что психотерапевт — это человек, который просто ковыряется в детских травмах. На самом деле цель терапии совершенно иная — помочь человеку взять ответственность за свою жизнь. Это не про копание, а про движение вперед, — комментирует Татьяна Метелева.
На профессиональном языке психологов состояние, когда человек застревает в прошлом и возвращается к одной и той же боли, не делая шагов к пониманию и изменениям, называется руминацией. В этом случае он остается в позиции жертвы, получая от своего положения так называемые вторичные выгоды: постороннее внимание, оправдание своего бездействия, эмоциональную разрядку. В итоге наступает инфантилизация.
— Терапия — процесс, направленный в будущее. Она начинается с признания «Да, это было» и проживания чувств здесь и сейчас, с понимания, что именно происходило. Затем происходит переоценка, когда человек учится смотреть на какие-то события глазами взрослого, понимать мотивы родителей. Чаще всего за их действиями стояли любовь и желание, чтобы всё было хорошо, пусть выраженные неудачно, — продолжает Татьяна Метелева.
Цель терапии в том, чтобы не оставаться в детской обиде, а вырасти из нее. Если на общение со специалистом не хватает денег, то в качестве самообразования клинический психолог рекомендует брать не блоги и посты в соцсетях, а хорошие, полноценные книги.
— Можно также смотреть вебинары, проходить доступные курсы, поучаствовать в группах поддержки — онлайн или офлайн. Важно не замыкаться. Помогают и практики осознанности, медитация, ведение дневника чувств, творческие формы самовыражения. Способов много, и многие из них вполне доступны бесплатно или с минимальными денежными вложениями, — комментирует Метелева.
Баловать своего внутреннего ребенка тоже важно, но делать это эксперты советуют по-взрослому, с позиции заботливого и разумного родителя.
— Это значит давать себе право на чувства, прислушиваться к ним, быть внимательным к своим желаниям и потребностям, — разъясняет Метелева. — Разрешать себе радость, спонтанность, отдых, удовольствие. Но при этом сохранять границы своей безопасности, включать критическое мышление, способность к прогнозу, трезвую оценку последствий. То есть действовать максимально бережно и разумно — в своих собственных интересах. Вот это и есть здоровое балование внутреннего ребёнка.
Одним из самых важных моментов клинический психолог считает общение с детьми. Можно поиграть с ними, послушать их, побыть рядом, сходить вместе в парк, цирк или зоопарк, а также посмотреть вместе мультфильмы. «Всё это позволяет оживить в себе ту часть, которая способна радоваться, играть, быть живой, но при этом не терять взрослую часть, которая знает меру и заботится о безопасности. В уважении к своим желаниям, чувствам и эмоциям заключается здоровое, зрелое внимание к своему внутреннему ребенку», — резюмирует Метелева.