Привлекательное название совместной книги международного журналистского триумвирата «Салон Китти» у киноманов наверняка отзовется ассоциациями со скандальным фильмом Тинто Брасса 1975 года. Тем не менее на бумаге эротическая сторона вопроса не так доминирует, как в работах итальянского режиссера-эротомана. Критик Лидия Маслова специально для «Известий» делает обзор книги недели.
Найджел Джонс, Урс Бруннер, Юлия Шраммель«Салон Китти: Секс и шпионаж в Третьем рейхе»М. : Альпина нонфикшн, 2026 . — пер. с англ. — 360 с.
Авторы уделяют, кажется, не столько «клубничке», сколько сложным закулисным интригам, связанным с множеством конкурирующих спецслужб внутри запутанной иерархии гитлеровского режима (в русском тексте нередко встречается колоритное слово «гадюшник»). Эти интриги запутаны, а число участников, играющих те или иные «двойные игры», таково, что читатель временами чувствует себя примерно так же растерянным, как Штирлиц над «Информацией к размышлению». Порой создается впечатление, что в предлагаемом журналистском расследовании реальные факты тесно переплетены с домыслами.
Разделить факт и вымысел сложно и потому, что единственная ранее вышедшая книга о берлинском борделе, использовавшемся для слежки и подслушивания, — «Мадам Китти» Питера Нордена 1973 года — сам автор (работавший под псевдонимом) обозначил как «документальный роман», где встречаются и вымышленные герои. Это не мешает создателям «Салона Китти» широко опираться на Нордена по части конкретных цифр, тарифов и масштабов шпионской работы, хотя у них есть основания сомневаться в подлинности, например, некоторого унтерштурмфюрера Карла Шварца, которого называют «правой рукой» Вальтера Шелленберга, тогда как на самом деле этой ролью якобы был офицер разведки Альфред Науйокс — помощник начальника РСХА Рейнхарда Гейдриха.
Фото: «Альпина нонфикшн» Найджел Джонс, Урс Бруннер, Юлия Шраммель «Салон Китти: Секс и шпионаж в Третьем рейхе»Авторы подробно и красочно описывают жизнь и характер Гейдриха, выписывая, по сути, портрет, возможно, одного из наиболее отталкивающих фигурантов мировой истории: «Гейдриха опасались и ненавидели даже его ближайшие коллеги: его соперник по работе в разведке адмирал Вильгельм Канарис отозвался о нем как о «самом умном чудовище» рейха. Грозный, но извращенный мозг жестокого и хладнокровного Гейдриха порождал все новые дьявольские схемы, направленные на расширение его паутины контроля».
Кроме Нордена, в качестве важного источника в «Салоне Китти» используются мемуары начальника внешней разведки СД Вальтера Шелленберга, опубликованные посмертно в 1956 году. С одной стороны, на них вроде бы можно опереться, как отмечают авторы со ссылкой на авторитетного историка и британского биографа Гитлера Алана Буллока. С другой стороны, писатели отмечают, что в части, касающейся деятельности шпионского борделя, Шелленберг «становится подозрительно уклончив» и избегает конкретики, уделив этому заведению лишь несколько страниц.
Отсюда и в отношении сведений, получавшихся в борделе, авторы особо подкрепленных данных не предлагают: Шелленберг ограничивается фразой, что эти материалы были «великолепными» и в основном касались дипломатических тайн, «которые Гейдрих с его неизменным хитроумием впоследствии использует против Риббентропа и его министерства иностранных дел». В этой же части книги авторы с долей иронии изображают министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа как простака: «По иронии судьбы, Риббентроп сам был в числе особо важных клиентов салона Китти, не догадываясь, что источником секретных утечек было то самое здание, куда он так часто наведывался».
Из немногих пикантных деталей, которые удалось собрать, упоминаются, например, черные носки графа Джан Галеаццо Чиано (министра иностранных дел Италии и зятя Муссолини), которые он не снимал в постели с сотрудницей салона Лизель Аккерман, раскрывшейся в 1976 году в интервью журналу Der Spiegel и рассказавшей, в том числе, о том, перед каким трудным выбором ее поставила полиция: либо закрытие заведения на Гизебрехтштрассе в престижном Шарлоттенбурге, либо фабрика по выпуску танковых гусениц.
С Чиано связана одна из иллюстраций реального внешнеполитического эффекта от работы борделя, хотя и здесь интонация изложения отчасти неясна: «Мы не знаем наверняка, сыграли ли постельные разговоры Чиано с Лизель и другими женщинами, с которыми он встречался в Берлине, свою роль в его итоговой дискредитации и гибели, но, так или иначе, у нацистов росло недоверие к его все более явной антивоенной позиции. Они принялись давить на Муссолини, и в 1943 году тот снял своего зятя с поста министра иностранных дел, понизив его в должности до посланника при Святейшем престоле в Ватикане».
Еще одна, анонимная, пожилая свидетельница, решившая в 2004 году вспомнить свою бурную молодость, дает лишь общие сведения, которые и без того можно было предположить: «Женщины, работавшие с ней в салоне, носили элегантные вечерние платья и были обучены манерам высшего общества и методам вытягивания секретов из своих клиентов». Глава «В поисках Китти Шмидт» начинается с откровенного предупреждения о том, что подробно рассказать о загадочной владелице салона не удастся «в связи с крайней скудостью первоисточников» и отсутствием таких полезных биографам документов, как письма и дневники. Тем не менее есть свидетельства от внучки смотрителя дома на Гизебрехтштрассе Карин Цикерик, которая в детстве видела, как сама Китти входила и выходила из здания.
Пытаясь восстановить жизнь хозяйки заведения в гипотетических версиях, авторы даже прибегают к графологической экспертизе: по чудом сохранившейся открытке с подписью Китти делают выводы о ее чертах — «оптимизм, темперамент и самоконтроль». В остальном образ Китти остается в тумане, как и многие подробности работы ее салона. О нем наиболее трезво и с юмором отзывается тот же адмирал Канарис. Узнав об устроенном Гейдрихом заведении, Канарис в беседе с одним из агентов скептически отнесся к эффективности бордельного шпионажа: «Во-первых, я никогда не согласился бы отправить офицера абвера в бордель, а во-вторых, я не могу себе представить, чтобы во время обычного секса с девушкой дипломат вдруг прервался и принялся обсуждать с нею военные планы своей страны, а затем вновь улегся и занялся тем, ради чего пришел сюда».